Кризис постепенности

Юрий Ярым-Агаев.
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО МОИМ СТАРЫМ ДРУЗЬЯМ ПРАВОЗАЩИТНИКАМ

Вторым фактором, позволившим расколоть наше движение, была диссидентская идиосинкразия к революции. По наиболее близкому диссидентам примеру переворота 1917 года, революция однозначно связывалась в их сознании с насилием, страданиями и разрушением. Как и большинство правозащитников, я всегда был и остаюсь противником насилия. Однако, прямое отождествление его со всякой революцией считаю скорее суеверием, нежели продуманной философской позицией. Само наше принципиально ненасильственное правозащитное движение в условиях коммунистической системы было, безусловно, явлением революционным. Для определения того, какой путь выхода из коммунизма является менее болезненным, сравните бархатную революцию в Чехословакии с эволюционным переходом в Югославии. В рамках этого письма я ограничусь лишь утверждением, что вопрос этот не был прост и не имел строго доказуемого решения.

Подобная формулировка, однако, не устраивала многих лидеров РПБ и их западных друзей. Они требовали безоговорочной лояльности к единственно верному эволюционному учению. Я плохо отношусь к нашим экстремистам, называющих коллаборационизмом любое взаимодействие с властью. Однако, не менее вредным я считаю и фанатический эволюционнизм, который именует экстремизмом любое предложение быстрых и радикальных изменений. И уж совершенно неприемлемым я считаю обвинение со стороны тех, кто выдвигает подобное предложение, в желании вызвать насилие, или, по крайней мере, безразличии к оному. Не удивительно, что на взгляд РПБ, стоящей на такой позиции, самыми опасными для страны оказывались не коммунисты, не КГБ, а определенные таким образом экстремисты-разрушители, которые могли-де ввергнуть страну в страшные бедствия.

Нетрудно догадаться, что именно мы, независимые правозащитники, и оказывались этими экстремистами. Естественно, что в такой оценке нашей позиции правды было не больше, чем в перечисленных выше инсинуациях. Моя позиция, например, отличалась от обеих крайностей. Я не считаю, что нужно либо разрушить все до того, как начинать что-то делать, либо сохранять всеми силами все старые структуры, включая партийные и кагебешные, пытаясь постепенно трансформировать их в рыночно-демократические. Я считал, что вместо этого надо сразу начинать строить новое, по возможности игнорируя старое, которое при нормальном развитии вскоре бы стало столь малым и незначительным, что о нем бы все забыли.

В первый же мой приезд в Россию я привез в деталях разработанную Национальную Программу Развития Свободных Коммуникаций, поддержкой, которой я заручился как в деловых, так и правительственных кругах Запада. Реализация этой программы создала бы необходимые инфраструктуры для новой демократии, существенно помогла экономике России, и явилась бы независимой базой для нашего движения. Это был очень конструктивный подход, который получил поддержку у ряда новых лидеров. Однако, он требовал быстрых и радикальных, революционных, изменений в обществе. Естественно, что РПБ не проявила по этому поводу никакого энтузиазма.

Быстрых перемен не хотели также ни старые власти, ни верхушка российской интеллигенции, боявшаяся при сильной встряске потерять свои привилегии, ни западный истэблишмент, особенно левый, который и оказался главным советником российских «новых демократов». Последние боялись, что с водой выплеснут и ребенка. Коммунизм уж Бог с ним, но не от социализма же отказываться! Что при этом социализме будет происходить с российским народом, их волновало в последнюю очередь.

Радикальные изменения могли спутать все планы «перестройщиков», смести в один миг все эшелоны отступления. Постепенность, напротив, обеспечивала каждому из них вволю насладиться властью, обзавестись кое-чем за это время, и потом спокойно уйти, прихватив с собойто, что само в руки приплыло. Место в этой очереди естественно определялось близостью к коммунизму, т.е. началось своеобразное раскручивание коммунизма в обратном порядке: 75 ушло на то, что чтобы загнать всю страну в эту дыру, и еще 75 лет уйдет на то, чтобы из нее вылезти. Человеку, который родился при падении СССР, не дожить до этого светлого дня, особенно учитывая кратковременность средней российской жизни.

Придя к власти в России, Путин сразу же подтвердил свою приверженность доктрине постепенности, в частности, в своей "радикальной" экономической программе, предполагающей удвоение уровня жизни в ближайшие десять лет. Путинский план может позволить России догнать слаборазвитые страны Африки. Однако, России и через 75 лет вряд ли удастся достичь уровня Запада, который тоже на месте стоять не будет. И это все планируется в стране, которая по своим профессиональным и природным ресурсам не уступает Америке! Угрюмая перспектива. Непонятно, к тому же, по какой причине и эта схема будет работать? По каким, собственно, законам экономики и политики?

Я считал и продолжаю считать, что России было бы гораздо лучше и безболезненней пойти более быстрым и радикальным путем. По моим наблюдениям и ощущениям осенью 91 года старая власть полностью сдалась и не думала сопротивляться. Я понимаю, что эта, как и любая другая позиция не могла быть доказана с точностью математической теоремы, и я бы никогда не взял на себя право исключить из рассмотрения другие подходы. Но наши пламенные «эволюционеры», которые думали по-другому, считали, что должны были всеми правдами и неправдами полностью замолчать нашу точку зрения. Подобная вера в единственную правоту своей позиции налагает и полную ответственность в случае ее реализации. А именно этот эволюционный вариант и реализовался сегодня в России.

Ну, и куда же завела Россию за десять лет эта эволюция, которую мы, не дай Бог, могли потревожить? Потоптавшись на месте, страна пришла к какой-то уродливой фарсовой форме ретро-коммунизма. Эволюция заменила правивших 75 лет бандитов, сначала на воров, а теперь на шпану. Мог ли я подумать, что через десять лет после конца советской власти, будет всерьез обсуждаться вопрос, хорош ли КГБ, которого к этому времени давно уже не должно было быть на свете? Или обсуждать какие-то вертикали, горизонтали или диагонали власти, придуманные людьми, которые сами не понимают, как их к этой власти подпустили.

Теперь РПБ спохватилась и начала писать петиции, собирать собрания и говорить ай-ай-ай российским властям. Что, мол, не те порядки в стране. Но не к этим ли порядкам должна была неминуемо завести та самая эволюция, за которую они так ратовали, ради которой отпихнули других. Чего мы не слышим, однако, от РПБ, это признания того, что она тоже разделяет ответственность за то, что произошло со страной. Не слышно от них вопроса: "Как мы это допустили?".

Как допустили, что в таком состоянии находится Россия, что идет вторая чеченская война, что после падения коммунизма в России, он еще на десять лет задержался в Югославии, и до сих пор остается в Китае, Корее, Вьетнаме и на Кубе? Ну, мы-то тут при чем? Что мы могли сделать? Чего вы от нас хотите, нам ведь и грантов на это не давали!

Как ни крути, но этот вопрос закономерен. Во времена советской власти мы его всегда сами себе задавали, ибо чувствовали себя ответственными за происходящее. А когда к моменту распада СССР наши силы так выросли, многие с себя эту ответственность почему-то сняли.

Но некоторые все же продолжают задавать все тот же вопрос: " Как мы это допустили?"

К оглавлению

На главную страницу сайта К. Завойского

Хостинг от uCoz