На главную страницу сайта К. Завойского
Юрий Ярым-Агаев.
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО МОИМ СТАРЫМ ДРУЗЬЯМ ПРАВОЗАЩИТНИКАМ
Иная Хельсинкская Группа
Недавно, просматривая сводки Радио Свобода, я натолкнулся на интервью с одним известным правозащитником, в котором он, в частности, заявил, что Московская Хельсинкская Группа самая старая правозащитная организация в России и, что ей чуть ли не двадцать пять лет от роду. Это заявление ошибочно, ибо вышеупомянутая организация была создана лишь в конце перестройки в 1989 году. Я, однако, не стал реагировать на, казалось бы, незначительную формальную неточность, если бы она не исходила от человека, который является сейчас одним из главных авторитетов в стране по истории правозащитного движения. К тому же я знаю этого правозащитника много лет, и у меня нет никаких оснований сомневаться в его искренности или добросовестности. Посему я полагаю, что заблуждение это носит более глубокий характер и заслуживает серьезного разговора.
Очевидно, что подобное заявление основано на отождествлении вышеупомянутой Московской Хельсинкской группой (МХГ), созданной в период перестройки, с нашей Московской группой содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР (МГСВХС), созданной в 1976 году. Наша группа была активна до начала 80-х годов, когда она вынуждена была приостановить свою деятельность в связи с тем, что большинство ее членов было арестовано или выслано из страны. На протяжении ее деятельности в работе группы приняли участие многие активные диссиденты-правозащитники, которые присоединялись к ней из своих глубоких убеждений, четко осознавая последствия подобной ассоциации. Несмотря на столь высокий естественный барьер отбора, группа выработала жесткое правило по приему в нее новых людей - единогласное решение всех ее активных членов.
За все время существования группы среди ее участников не возникло расхождений принципиального характера. Важно также отметить исключительно достойное поведение ее участников перед лицом преследований. Из всего этого становится понятен тот факт, что за все время активности группы, никто не вышел из нее добровольно, и ни разу не возник вопрос об исключении кого-либо из ее членов.
Все вышесказанное однозначно предопределяло механизм возможного возобновления деятельности нашей группы: в первую очередь надо было предложить это всем ее членам. Часть из них могла отказаться, оставшиеся же могли возобновить работу группы, принимая, по необходимости в нее новых людей, следуя установленному принципу единогласия, или же создав для этого новые правила. Всего этого, однако, не произошло, и наша группа никогда не возобновляла свою деятельность.
В конце 80-х годов по другим правилам и во многом другими людьми была создана новая организация – Московская Хельсинкская группа. Вполне возможно, что большинство новых активистов пытались при этом воссоздать МГСВХС из самых лучших побуждений, даже не думая о преемственности, о правильной процедуре, о других ее членах, находившихся в изгнании. Возможно, им даже не пришло в голову, что МГСВХС не прекращалась, а лишь была вынужденно приостановлена в России тремя оставшимися на свободе ее членами. Возможно, также, что большинство новых активистов не знало, что некоторые члены МГСВХС все эти годы фактически продолжали на Западе деятельность группы. Несмотря на эти возможные недосмотры, никто, однако, не может оспаривать право новой организации на существование, или принципы, по которым она набирает своих членов. Что, однако, неприемлемо, так это то, что новая группа явочным порядком присвоила себе всю историю и авторитет МГСВХС. Тот факт, что в новую организацию входит часть бывших членов нашей группы, сам по себе такого права не дает. Подобное присвоение называется по-русски самозванством, и никак иначе не назовешь тот факт, что в 1996 году МХГ решила отпраздновать свое двадцатилетие. Не 20 лет создания МГСВХС, а якобы свое собственное.
Однако, стоит ли сейчас ворошить прошлое, ведь новая Хельсинкская группа, казалось бы, делает свое полезное дело, а старой уж давно и в помине нет. К сожалению, стоит, ибо произошедшее с Хельсинкским движением в России очень показательно для общего процесса трансформации и значительного выхолащивания в нашей стране всего правозащитного и демократического движения. Это я и попытаюсь показать и объяснить в этом письме.
Пожив в разных краях и многое повидав, я более чем когда-либо убежден, что наше движение было одним из наиболее замечательных явлений прошлого века, которое должно было бы и могло бы стать опорой для перехода цивилизации в новое тысячелетие. А главное, оно столь необходимо для России, которая задыхается от нехватки людей, на честность, принципиальность и преданность демократическим принципам которых, можно было бы положиться. Поэтому, если есть хоть какой-то шанс это движение возродить в новых условиях, любая попытка в этом направлении вполне оправдана. А возродить его можно лишь, если смело и открыто посмотреть на то, что с ним стало за последнее десятилетие. Этот взгляд позволит нам выявить три главных фактора, ответственных за ранний уход со сцены нашего движения: старые коммунистические власти, западную и новую российскую правозащитные бюрократии.
О возрождении я говорю потому, что, несмотря на наличие сейчас в России бессчетного числа правозащитных организаций, многие из них только внешне напоминают наше движение. Многие головные правозащитные структуры Москвы и Петербурга намного ближе к правозащитной бюрократии Америки и Европы. С этой западной правозащитной бюрократией (ЗПБ) мне пришлось познакомиться, может быть, больше, чем кому-нибудь из российских диссидентов. Я прошел все стадии, воспринимая их сначала, как совсем своих, затем скорее, как союзников, затем, увидел, что наши приоритеты очень разные, и что возникают ситуации, когда мы оказываемся на противоположных позициях, и, наконец, что иногда эти расхождения настолько важны, что мы становимся для них непримиримыми врагами. В конечном итоге ЗПБ стала одним из трех факторов, ответственных за раннее исчезновение нашего движения из российской и мировой политики.
На главную страницу сайта К.
Завойского